Люди без высшего образования испытывают необъективное отношение к себе. Эта форма дискриминации малозаметное, но ощутимое, ибо довольно часто ее следствием становится общественный барьер.
Попав впервые на территорию студенческого городка, Ланс Фусареллі чувствовал себя ни в сих ни в тех. Казалось, люди, которые его окружают, знают гораздо больше, чем он — об обществе, этикет и «прочее».
Причину этих различий Ланс видит в своем происхождении. Хоть он вырос и не в нищете, но его семья жила в рабочем городке в сельской местности — небольшом округе Авелла, штат Пенсильвания.
Ланс стал первым из своей семьи, кто пошел в университет. Мать вынуждена была бросить учебу, потому что забеременела; отец еще подростком пошел работать на угольную шахту. Ланс жил среди людей, которые после старших классов редко шли учиться дальше.
А вот другая история.
В жизни господина Фусареллі все сложилось как нельзя лучше. Он получил высшее образование, стал профессором и директором программ последипломной подготовки в Университете штата Северная Каролина.
И лишь изредка вспоминает, как смутился в молодости, когда один из коллег невинно исправил грамматическую ошибку в его небезупречном речи.
«Он не хотел ничего плохого, мы были добрыми друзьями. Просто он вырос в другой среде, — объясняет господин Фусареллі. — А я не всегда разговариваю, как университетский преподаватель. Бывает, хочется и более красочно словцо ввернуть».
К недостаточно образованных людей порой относятся предвзято
Неблагоприятное происхождение не помешало господину Фусареллі подняться по ступеням академической карьеры.
Но его опыт свидетельствует о социальном неравенстве, которая существует в сфере образования. Люди, которые происходят из менее образованных семей, сталкиваются с малозаметным, но распространенным предубеждением.
В новом отчете, опубликованном в Журнале экспериментальной социальной психологии, это явление даже назвали специальным термином — «освітизм».
Впервые были приведены четкие доказательства того, о чем давно подозревали Ланс Фусареллі и многие другие: люди с высшим образованием предвзято относятся к тем, у кого ее нет. А это имеет нежелательные последствия, которые часто вытекают из раскола между богачами и бедняками.
Это проблема «социальных уровней» и она создает существенное неравенство, признает Тоон Куппенс из Гронингенского университета в Нидерландах, участник исследовательской группы, которая предложила «освітизм» как термин. «Ее нужно решать», — считает он.
Идея о предвзятости относительно менее образованных, конечно, не новая.
В 80-х годах ХХ века. французский социолог-социалист Пьер Бурдье назвал ее «расизмом интеллигенции… господствующего класса», который служит для оправдания общественного положения образованных.
Надлежащий уровень образованности ассоциируется с лучшими доходами, хорошим здоровьем и высоким уровнем благосостояния
Бурдье указывал, что образовательную систему изобрели господствующие слои, а задания на экзаменах понятны для представителей среднего класса.
Образование часто становится причиной раздора в обществе.
Ее надлежащий уровень ассоциируется с лучшими доходами, хорошим здоровьем, высоким уровнем благосостояния и широкими возможностями трудоустройства.
От образовательного статуса также зависит распределение по политическим убеждениям.
Мы осуждаем людей, хоть и понимаем, что на самом деле они не виноваты
В частности те, у кого ниже уровень квалификации, были более склонны голосовать за выход Британии из Евросоюза.
В одном отчете даже отмечалось, что в голосовании «Брекзит» уровень образования играло более важную роль, чем возраст, пол или уровень дохода.
Осознание проблемы возникло уже давно, но на этот образовательный снобизм никто не обращал особого внимания, рассказал господин Куппенс. Хотя существуют многочисленные исследования, посвященные гендерным, этническим и возрастным предубеждением.
Для работы с этой проблемой господин Куппенс с коллегами провели несколько экспериментов. Их цель — выяснить, как люди воспринимают образованность.
Исследователи прямо спрашивали участников о том, чувствуют ли они к другим людям положительные эмоции в зависимости от уровня образования. Но были также и косвенные вопросы — участники слушали описания должностей и образования нескольких людей, а потом имели положительно или отрицательно их оценить.
Нехватка финансовых ресурсов «давит психологически»
Результаты были недвусмысленными. Образованным людям симпатизируют больше — как те, кто получил высшее образование, так и те, кто ее не имеет.
Вопреки распространенному убеждению, участники с лучшим образованием не были «гораздо толерантнее», чем менее образованные, пояснил господин Куппенс.
По его словам, это предубеждение существует еще и потому, что уровень образования — якобы та проблема, которую человек способен контролировать.
Участники эксперимента с лучшим образованием не были «гораздо толерантнее», чем менее образованные
«Мы осуждаем людей, хоть и понимаем, что на самом деле они не виноваты в своей необразованности», — говорит исследователь.
А причина проста: низкий уровень образования напрямую связан с бедностью. Дети из малообеспеченных семей быстро начинают отставать от одноклассников в школе, а подростки нечасто поступают в университеты.
Понемногу становится понятно, что для этого существуют сложные причины. Раньше этого не учитывали, но бедность влияет на повседневный процесс принятия решений.
Дженнифер Шее-Скеффінгтон из Лондонской школы экономики рассказала, что нехватка материальных ресурсов «психологически давит» на человека. Ощущение затаврованості и стыда вызывает низкую самооценку.
По словам исследовательницы, это более типично для обществ с меритократичною идеологией, в которых достижения индивида опираются преимущественно на разум и добросовестный труд.
Бедность даже влияет на наши решения. В рамках одного показательного исследования госпожа Шее-Скеффінгтон наугад распределила участников со средним уровнем доходов в различные группы.
Одним сообщали, что они живут в нищете, а другим — что они успешные. И те, кто почувствовал, что в них «низкий общественный статус», показали худшие результаты как в финансовых решениях, так и в выполнении базовых задач познавательного характера.
Шансы попасть к Оксбриджу (как называют Оксфордский и Кембриджский университеты) у людей из незащищенных слоев не слишком большие
«Это свидетельствует о том, что когнитивные навыки, необходимые для удачных финансовых решений, не очень легко применить, когда вы нервуєтеся за то, что вам ведется хуже, чем другим», — говорит исследовательница.
Это не означает, что у участников эксперимента прекращалась умственная деятельность. Просто люди больше озабочены угрозой для своего статуса, а не текущими задачами, которые должны выполнить.
Анализируя психологию бедности, госпожа Шее-Скеффінгтон пришла к выводу, что люди с низким уровнем дохода испытывают беспомощность перед будущим.
«Если вы считаете, что не можете контролировать свое будущее, то есть смысл инвестировать ту ограниченное количество энергии или денег, которая у вас есть, в улучшение текущей ситуации», — рассказывает она.
В таких исследованиях хорошо видно заколдованный круг, который трудно разорвать: выполнение заданий, связанных с умственной деятельностью, страдает, когда возникают финансовые трудности.
А как только появляются эти трудности, снижается также способность планировать будущее и принимать взвешенные решения.
Экзаменаторы фактически препятствовали перспективам ребенка получать дальнейшее образование
Именно такой сценарий четко прослеживается в системе образования.
Люди, которые живут сегодняшним днем, имеют меньше стимулов хорошо учиться в школе или планировать поступление в высшее учебное заведение.
Однако другая группа исследователей пошла дальше.
Они утверждают, что существующая система образования запрограммирована на то, чтобы поддерживать статус-кво» — когда дети родителей с высшим образованием поступают в университеты, а дети из семей, где никто не имеет высшего образования, идут в профтехучилища или на подготовительные курсы для рабочих профессий.
На этот момент обратили особое внимание в исследовании 2017 года, проведенном под руководством социального психолога Фабрицио Бутери из Лозаннского университета в Швейцарии.
Команда господина Бутери продемонстрировала, что «экзаменаторы» ставили за выполненное задание ниже баллы, когда им сообщали, что ученик происходит из социально незащищенной семьи.
«Такое впечатление, что они были убеждены: ребенок из бедной семьи не должна учиться дальше. И поэтому они фактически препятствовали перспективам ребенка получать дальнейшее образование, — подчеркивает господин Бутера. — Сохранение статуса-кво — это способ поддерживать привилегия, доступная для высших слоев».
Дети из бедных семей хуже учатся в школе
И даже когда люди из рабочего класса заканчивают университет, им приходится частично отказываться от того, что для них приемлемо, чтобы стать социально мобильными, то есть перейти в другой социальный слой», — объясняет Эрика Саутгейт из Университета Ньюкасла в Австралии.
Госпожа Саутгейт исследовала, как на людей, которые первыми в семье получают высшее образование, навешивают ярлыки.
Она обнаружила, что в таких сферах, как медицина, среди однокурсников превалирует убеждение, что все они происходят из одного социального слоя.
«Это не то чтобы очевидный ярлык, а скорее скрытые травмы социального класса, который еще только появляется. Людям постоянно приходится оправдываться», — говорит исследовательница.
Так что же поможет преодолеть этот образовательный барьер?
Есть мнение, что надо изменить систему оценивания тестовых работ. Исследовательская группа г-Бутери обнаружила, что оценки, выставленные на тестах, на самом деле снижают мотивацию и результативность ребенка, когда речь идет о рассуждения и принятия решений.
Когда никому не ставят оценок, становится меньше возможностей для социального сравнения, которое может негативно сказываться на производительности, как убедительно доказала работа госпожа Шее-Скеффінгтон.
Если вместо привычных оценок экзаменатор писать подробные указания относительно дальнейшего совершенствования, это поможет «воспринимать оценки как инструмент образования», а не отбора, утверждает господин Бутера.
Проще говоря, дети поймут, что нужно приобретать новых знаний, а не зубрить, чтобы получить хорошую оценку за экзамен.
«Наша группа доказала, что эффективнее создать в классной комнате такую среду, где оценки — лишь часть учебного процесса, — объясняет господин Бутера. — Это снизит социальную классовое и гендерное неравенство и будет способствовать развитию солидарности и сотрудничества».
Систему образования изобрел господствующий класс, утверждал французский социолог Пьер Бурдье в 80-е годы ХХ века.
В некоторых альтернативных школах (например, Монтессори, Стейнера и Френе) экзаменам уделяют меньше внимания. А в начальных школах Финляндии нет стандартных тестов. Но такие примеры единичны, и они не всем нравятся. Большинство родителей хотят видеть оценки.
Без них им трудно понять, хорошо ли учится ребенок. «В одной из школ Швейцарии прекратили ставить оценки, то родители подняли бучу, потому что не могли определить, хорошо учатся их дети», — рассказывает господин Бутера.
По мнению Ланса Фусареллі, для детей самое важное детства чувствовать, что учителя и родители ожидают от них только лучшего. Чтобы в них понемногу крепло убеждение — «я смогу, у меня получится, я достигну успеха».
«Если от ребенка вы особенно ничего не ожидаете, то и успехи у нее будут соответствующими», — объясняет господин Фусареллі.
Исследование показало: ученики из бедных семей хуже учатся, когда учителя не ожидают от них хороших результатов по математике, чтение и усвоение новых слов.
Вот почему он советует потенциальным студентам из малообеспеченных семей «верить в свои способности и быть уверенными, что они заслуживают здесь учиться».
Конечно, предубеждения в системе образования не преодолеть за один день. А хуже всего то, что большинство из нас даже не подозревает об их существовании.
Еще слишком распространены меритократические убеждение в том, что неустанный труд принесет вам успех. Но доказательства свидетельствуют: на реализацию возможностей может влиять много факторов, которые вам не подвластны.
И, к сожалению, этим неравенством часто (и порой неосознанно) пользуются именно образованные люди, которые должны были бы активно противодействовать дискриминации, но зато сами же помогают ее распространению.
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future
